Пн-ПТ: 10:00-18:00
Сб-Нд: Вихідний
У книзі зібрані публікації та виступи автора за останні 40 років, присвячені проблематиці взаємодії психологічних та соціокультурних детермінант особистісної та суспільної свідомості. Наводяться експериментальні дані, що стосуються дослідження психологічної допомоги, розроблені автором психодіагностичні методики, аналізується проблема предмета та сучасний стан психологічної науки. Особливе місце приділено співвідношенню універсального та локального у феноменології сучасної психотерапії. На основі великого фактичного та дослідницького матеріалу відновлено російську традицію психологічної допомоги, що сягає ціннісних сенсів православного християнства та російської класичної філософії.
У книзі зібрані публікації та виступи автора за останні 40 років, присвячені проблематиці взаємодії психологічних та соціокультурних детермінант особистісної та суспільної свідомості. Наводяться експериментальні дані, що стосуються дослідження психологічної допомоги, розроблені автором психодіагностичні методики, аналізується проблема предмета та сучасний стан психологічної науки.
Особливе місце приділено співвідношенню універсального та локального у феноменології сучасної психотерапії. На основі великого фактичного та дослідницького матеріалу відновлено російську традицію психологічної допомоги, що сягає ціннісних сенсів православного християнства та російської класичної філософії.
Книга призначена для психологів, студентів психологічних спеціальностей, а також широкого кола фахівців суміжних професій.
При том обилии книг, которые издаются в наши дни, - от массового детективного чтива до запрещенных ранее философов, - рассчитывать на то, что выпущенное небольшим тиражом научное издание, предназначенное не только для коллег, быстро найдет своего читателя, было бы наивно. Тем более, что и содержание, и форма книги узкого целеуказания на аудиторию не имеет. Это не монография, не учебное пособие, не публицистика и, тем более, не мемуары. В книге собраны некоторые теоретические и прикладные статьи, экспериментальные разработки, выступления на научных конференциях и просто размышления автора — от самой первой статьи, подготовленной в 1972 году, до публикации, датированной 2012 годом.
Сорок лет - достаточно большой срок для того, чтобы можно было подвести некоторые итоги профессиональной деятельности в том ее виде, как она отражена в хронологии, идеях и результатах опубликованных работ и выводов из них. Достаточно заметить, что первую мою рукопись я, по рекомендации редакции журнала, отнес машинистке, которая, как выяснилось, за сорок лет до этого печатала стихи Б. Л. Пастернаку, гостившему летом 1932 года в Киеве. Тогда мне, двадцатиоднолетнему, казалось, что это было в какие-то доисторические времена. Сейчас я понимаю, что с 1932 года по 1972 прошло столько же времени, сколько с 1972 по 2012. Эпохи разные, да жизнь одна. Слова Б. Л. Пастернака, вычитанные годами позже в отделе рукописей киевской библиотеки Академии наук, начертанные черной тушью на желтоватых листках самодельной тетрадки, «Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести - и больше ничего», остались во мне навсегда.
В декабре 1969 года на конференции по теории перевода, проходившей в Московском князе имени Мориса Тереза, я познакомился с Алексеем Алексеевичем Леонтьевым, который потом дважды выступал в качестве оппонента на защите моих диссертаций — в 1978 и 1993 годах. В 1975 году меня принял к себе в аспирантуру известный на Украине специалист по психологии речи профессор Иван Емельянович Синица. Но проводником, открывшим для меня мир современного научного познания, был, безусловно, бесконечно дорогой для меня человек и непревзойденный лингвист Константин Николаевич Тищенко, встречей с которым меня наградила судьба, когда я учился в Киевском государственном университете. Собственно, первая статья, посвященная языковой норме и языковым разновидностям - непосредственный итог тех драгоценных минут и часов общения, которыми этот выдающийся ученый с мировой известностью одаривал своих студентов, прививая нам культуру научного мышления и стремление к познанию сущности явлений, а не приверженности той или иной, как он выражался, «кочке» зрения.
И вот возникает естественный при подведении итогов вопрос, смысл которого в том, есть ли что предъявить если и не в качестве результатов, то, по крайней мере, в качестве оправдания всех тех усилий, которые были затрачены на тебя - родными, учителями, любящими тебя и не очень людьми, да и самим тобой. Общеизвестно, что знания устаревают, и быстро. То, что представлялось таким новым и актуальным десять или даже пять лет назад, сегодня может выглядеть как привычное, само собой разумеющееся. Крайняя позиция здесь - технологии, на которых основаны гаджеты, трансформирующиеся чуть ли не раз в квартал и так же быстро устаревающие. В то же время существует и такой тип знания, открыв которое люди вновь и вновь должны его воспроизводить, иначе оно будет утрачено, и человечество обеднеет безвозвратно. Яркий пример - утраченный навсегда секрет изготовления дамасской стали. Этот тип знания - знание, утверждающее определенное качество, уровень культуры. Культуроемкое знание, если можно так выразиться. Области гуманитарных и социальных наук, к которым я имею отношение, порождают именно знание этого типа. Знание, пренебрегая которым мы утрачиваем свое культурное и ценностносмысловое своеобразие, самостояние в качестве отдельного цивилизационного историко-культурного организма. Стоит ли говорить о том, что именно культуроемкое знание, составляющее не просто форму, но фундамент определенного социально-цивилизационного организма, нуждается в особом, бережном и даже охранительном к себе отношении! Ведь именно этот тип знания, формирующий несущие смысловые конструкции этноса и личности, является первоочередной мишенью специфических экспансивных и агрессивных культур, пытающихся поглотить другие этносы и личности с тем, чтобы паразитировать на их ресурсах.
Семьсот лет, прошедших от Ледового побоища до Сталинградской битвы, неопровержимо доказывают: сущность агресивного экспансионизма, какими бы идеологическими, религиозными или масскультурными оболочками ни прикрывалась, остается неизменной. Мировые цивилизационнокультурные войны двадцатого столетия, в которых внешние силы, находя и оплачивая ретивых исполнителей как вовне, так и внутри страны, трижды пытались уничтожить русскую культуру, не являются ли очевидным доказательством того, что на смену высочайшей христианской культуре Востока приходит фарисейское варварство, отличающееся от племенного дохристианского лишь технически более сложным вооружением да степенью массовости жестокости, немыслимой в те времена, когда население всей планеты не превышало 200- 300 млн человек. Кроме того, думаю, сегодня любой старшеклассник понимает, чем бунт отличается от революции: если первый стихиен и бестолков, то вторая - четко организована (заказана) и технологична. Только ленивый не знаком сегодня с книгой Дж. Шарпа, где описаны 198 методов подрыва государственной власти или с книгой К. Малапарте «Техника государственного переворота». Но главное в том, что революции, как и войны, прекрасно финансируются. Чем более «великая», тем, значит, более затратная. Понять или узнать, кто их финансирует, ища в людских несчастьях свою выгоду, - вопрос уже не для старшеклассников. Показательно в этом отношении легко прослеживающееся в диахроническом аспекте отношение автора к основателям и последователям «самого передового в мире учения». В который раз на собственной жизни пришлось убедиться в том, что любые, тем бочке умозрительные, шизоидные конструкции, сочиняемые по принципу, что если действительность им не соответствует, тем хуже для действительности, выступают ни чем иным, кроме как инструментом ментальных манипуляций, подлинные или декларируемые цели и намерения которых не имеют ничего общего с фактическими действиями и их последствиями. «По плодам их узнаете их». Такова же и история отношений с инокультурными системами психотерапии: проблема соотношения локального и универсального здесь - вопрос открытый. Но при этом приверженцы тех или иных направлений и школ ведут себя так, будто именно они были свидетелями богоявления, и теперь спешат просветить остальных открывшимся им светом окончательной истины.
Один из основополагающих выводов всех моих изысканий и размышлений: когда приходится иметь дело с ментальными конструкциями русского человека, пострадавшего в жизненных неурядицах, или целого народа, бездарные правители-самозванцы которого, не отдавая себе отчета в том, завели его в тупик, стоит обратиться к самому прочному, лежащему в основе родной культуры фундаменту - совестному, нравственному знанию. Тому знанию, которое не является плодом технологических ухищрений, философской изощренности или демагогической убедительности, а знанию, вмещающему в себе сплав сердечного чувства, трезвой мысли и глубокого преклонения перед святынями родной культуры. Ведь личность, т. е. Я, способное каузировать происходящее, исходя из посылок любви и свободы, а не выступая лишь жалким instrumentum vocale вне культуры, которая началась со знаменитого «Сказано древними: око за око, а зуб за зуб, а Я говорю вам...» невозможна. А русская культура, сочетающая в себе высочайшие идеалы христианского милосердия и нестяжательства, жертвенности и подвижничества, научные прозрения всечеловеческой значимости в тайны мира и классические образцы изящных искусств - лучшее лекарство и для русского человека, и для всех тех, в ком жива совесть и отзывчивость к добру, истине и красоте. Но в том-то и дело, что сложное и утонченное всегда в гораздо большей опасности, чем грубое и примитивное. Вирус живучее человека, а молоток, в отличие от рояля, не расстраивается никогда. Более того, примитивное обладает своеобразной притягательностью именно в силу соблазна отказа от личного усилия в угоду млению, не требующему преодоления навязываемых иллюзий.
Поэтому еще один вывод состоит в том, что от психологии, которая занимается исследованием иллюзий, рано или поздно приходиться делать следующий шаг - к постижению того, что стоит за этими иллюзиями, и каковы вольные или невольные пути их порождения.
Буду рад, если кому-нибудь книга или отдельные ее части придутся по сердцу, помогут в научной деятельности или в размышлениях о жизни - о судьбах родной культуры и о своей собственной судьбе.
Автор
Киев, август 2012 г.